Сердце дьявола - Страница 53

— …Никого не видела, — продолжала тем временем девушка. — Разлетелись все. Быт заел. А какие планы были грандиозные. Каждый год собираемся… Один раз собрались. Да и то не все. Осталась компания — человек пять. Вот так.

— Пойдем-ка, — потянул ее за собой Боря.

— Куда? Она размякла от собственных воспоминаний, как зачерствевшая горбушка на пару.

— Пройдемся. Погуляем.

— А-а-а, пойдем. Они побрели по дорожке в сторону Музея Вооруженных сил. Чем дальше, тем реже становился парк. Сквозь стволы деревьев уже проглядывали бронекорпуса стоящей перед музеем боевой техники. Время от времени Боря посматривал через плечо. Двое бугаев топтались на дорожке, глядя им вслед. Значит, все-таки по его душу, решил он. Ориентировочка, наверное, есть. Странно, что сразу не подошли. Нет, не то чтобы Боря сильно уж боялся проверки. С документами у него все было в порядке. Просто до определенного момента ему не хотелось бы входить в непосредственный контакт с правоохранительными органами. Когда что-то идет вразрез с первоначально намеченным планом, неизбежно возникают сомнения, а сомнения — первый шаг к пропасти. Бугаи отвернулись и зашагали в противоположную сторону. Боря улыбнулся удовлетворенно, затем всмотрелся в блеклый фон парковых деревьев:

— Ух ты… — пробормотал он изумленно.

— Что? — Девушка вглядывалась в черные росчерки голых стволов.

— Смотри-ка. Не дожидаясь очередного вопроса, Боря пошел по рыже-коричневому ковру мокрой листвы в глубину парка. Подальше от пешеходных дорожек, а значит, и от самих пешеходов.

— Что? Девушка оглянулась на мам-пап, а затем нерешительно пошла за кавалером. Выглядела она, как Фома, ступивший следом за Спасителем на зыбкую водную гладь. Боря продолжал уверенно идти вперед. Он даже ни разу не обернулся, поскольку был уверен: жертва, как привязанная, последует за ним. Этим нехитрым приемом Боря пользовался регулярно. Любопытство сгубило кошку. Разве им этого не объясняли? А чем они отличаются от кошек? Пожалуй, только большим любопытством. Девушка послушно шла за Борей, еще не догадываясь, что там, впереди, среди деревьев, точит свою и без того острую косу жуткая старуха в бесформенном черном балахоне.

* * *

Саше понадобилось не слишком много времени, чтобы понять: на самом деле о личной жизни Аллы Викентиевны Ладожской Наташе известно очень и очень немногое. Очевидно, Ладожская умела держать на расстоянии не только мужчин, но и подруг. При иллюзии полноценного общения Наташа практически ничего не могла рассказать о внутреннем мире Ладожской. Чем она занималась, оставаясь одна? Каков был круг ее интересов? С кем общалась помимо банковских служащих? Саша не очень верил, что человек способен жить абсолютно оторванно от мира. Особенно когда речь шла о молодой, красивой девушке. Вывод: существовала вторая сторона жизни Аллы Ладожской, о которой она не рассказывала никому. Даже близким приятельницам. На вопросы Наташа отвечала либо слишком размыто, либо вообще отделывалась общими фразами. Саша был склонен связывать это с практицизмом убитой. Чем меньше о тебе знают, тем меньше смогут рассказать, а значит, тем проще создавать придуманный тобой образ. Как работала? Хорошо работала. Можно даже сказать, отлично. Нравилось? Наташе кажется, что нет, хотя поручиться за это, разумеется, нельзя. Алла никогда не жаловалась. Сидела себе, помалкивала. Хотя время от времени складывалось ощущение, что ей безумно скучно. Зато у начальства она всегда была на хорошем счету.

— Так то у начальства, — сказал Саша, подумал и добавил: — Деликатный вопрос: вы не замечали за Аллой каких-нибудь странностей? Может быть, не всегда, а только в последнее время.

— Например? — Наташа покачала в чашке кофейную гущу.

— Еще кофе? — спохватился оперативник.

— Нет, спасибо. Достаточно. — Подтекст читался вполне явственно: «Ваш кофе скоро начнет у меня из ушей выплескиваться».

— Так как насчет странностей? — настаивал Саша.

— Ничего такого, что выходило бы за рамки общепринятых норм.

— В каком смысле? В наше время понятие «общепринятые нормы» становится все более туманным.

— Алла не употребляла наркотиков, практически не пила, разве что рюмку по особым случаям, проституцией не подрабатывала. Вы эти странности имели в виду? Или что-нибудь другое? — Саша вздохнул. Наташа оценила его вздох, усмехнулась. — Да нет, попыток суицида за ней тоже не замечалось. Саша снова вздохнул, еще тяжелее, чем прежде. Наркотики и проституция интересовали его в первую очередь. Проституция как реальная «подкладка» фальшивого существования — дальше в своих фантазиях Саша не пошел, — наркотики как повод к принятию барбитуратов. Точнее, кемитала.

— Ну, ясно, — разочарованно пробормотал он. — Просто ангел, а не девушка. Говорящая кукла. Ладно. — Саша поднялся. — Мне нужно позвонить.

— Допрос окончен? — Наташа взяла сумочку, запахнула пальто. — Я могу идти?

— Почему допрос? — обиделся оперативник. — Не допрос, а снятие свидетельских показаний.

— Называйте как угодно, — мило улыбнулась девушка. — Суть от этого вряд ли изменится.

— Не уходите, — безапелляционно скомандовал Саша.

— Почему?

— Я вас провожу.

— Спасибо, думаю, сама доберусь. Здесь не так уж далеко.

— И все-таки. Наташа пожала плечами:

— Как хотите. Она вновь опустилась на стул, а оперативник направился к стойке. Телефон обнаружился у бармена, чему Саша очень обрадовался. Не сильно-то грело его шарахаться по всем районным закоулкам в поисках исправного таксофона. Бармен поставил аппарат на стойку и деликатно отошел в сторону. Оперативник набрал номер прокуратуры. К этому моменту Волин уже совсем отчаялся дождаться звонка, и посему разговор носил исключительно конструктивный характер с легким уклоном в генеалогию. В основном по материнской линии. Закончив плодотворную беседу, Саша вернулся к столику, присел и озадаченно поскреб в затылке.